Творчество художника Федора Алексеева по-разному влияет на культурную столицу России - Петербург и культурную столицу Ленинградской области - Кириши



Картина Федора Алексеева `Вид Петропавловской крепости`, выставленная в атриуме киришского Дворца культуры `Юность`, символизировала хорошую перспективу развития отношений между райцентром Ленобласти и Русским музеем, из которого это живописное произведение было доставлено. Картину охраняли два стража, одетых в военные наряды первой половины XIX века, и нынешние секьюрити.

Все это происходило в день открытия в Киришах очередного виртуального филиала Русского музея, а оригинал Ф. Алексеева из фондов ГРМ являлся свидетельством того, что через несколько лет Кириши станут первым российским городом, где будет реальный, а не виртуальный филиал. Федор Алексеев, таким образом, стал первым представителем отечественной живописной школы, которую прославляет Русский музей.

Однако перенесемся из Ленинградской области в Петербург, где тот же Федор Алексеев, вернее, его картина `Вид Казанского собора` не так давно стала причиной раздора между Комитетом по государственной охране памятников и защитниками города от новоделов.

Суть его в том, что упомянутый пейзаж послужил для коллегии КГИОП достаточным основанием для того, чтобы на канале Грибоедова у Казанского моста возле самого Невского проспекта сделать спуск к воде. Спуск, факт существования которого когда-либо на этом месте весьма сомнителен, поскольку спуск, изображенный на картине, есть не что иное, как плод воображения художника.

Директор благотворительного фонда спасения Петербурга-Ленинграда, ведущий специалист по истории архитектуры, профессор Академии художеств Андрей Пунин специально изучал этот вопрос и пришел к такому выводу. Он неоднократно подавал свои заключения в ГИОП, но к нему не прислушались. Заметьте, не прислушались люди, которые по должности должны принимать во внимание любые сомнения по поводу историчности того или иного `восстанавливаемого` объекта.

В итоге фирме, подавшей заявку на разрешение строительства спуска, таковое дали. Председатель городского штаба благоустройства Олег Виролайнен тут же издал постановление `О восстановлении утраченного исторического спуска по наб. канала Грибоедова, 21`.

Замечательно начало этого документа: `В целях сохранения и возрождения исторического облика Санкт-Петербурга и создания благоприятной туристической инфраструктуры...`. И далее: кто будет строить, для кого и кем это будет контролироваться. Но вдумайтесь в процитированные строки. Все собрано в кучу - и сохранение, и возрождение, и создание благоприятной инфраструктуры.

Против строительства выступили петербуржцы, в том числе и представители строительной фирмы, ремонтирующей дом Зингера, выдающийся памятник архитектуры эпохи модерна, построенный графом Павлом Сюзором. Они боятся `сползания` дома Зингера в воду, и, надо сказать, небезосновательно.

Защитников проекта было меньше. Однако даже апологет этого строительства директор `Мостотреста` Юрий Петров, уверяющий, что согласно чертежам, хранящимся в архиве руководимой им организации, спуск был, считает, что `его воссоздание без капитального ремонта всей набережной технически и экономически нецелесообразно`. То есть все надо делать по уму. Не срочно, не впопыхах, пока не разобрались в сути вопроса. Потому что цена вопроса слишком высока - неповторимый облик города.

Те, кому нужен был псевдоисторический спуск, спешили. Объяснение тому простое. Дело-то исключительно в коммерции. После создания спуска арендатором его должен был стать близкий к городской администрации Совет по туризму. Арендаторов временного спуска, работающего лишь в плавательный сезон, скорее всего вытеснили бы, поскольку две пристани напротив существовать не смогут. Хотя бы потому, что в противном случае транспортные пробки будут не только на суше славного града Петра, но и на водной его глади.

К счастью, в данном конкретном случае вмешательство общественности сыграло положительную роль. Разрывать набережную ради сомнительной затеи не будут. Но все равно продолжает мучить вопрос `Кто виноват?`, ведь то, что не удалось сейчас, наверняка удастся завтра или послезавтра. Впрочем, мы-то с вами, читатель, знаем ответ на этот вопрос, а вот те, кто по долгу службы должен был это определить, наверняка скажут, что виноват художник Федор Алексеев с чересчур развитым воображением.

Такая вот волшебная сила искусства.