Республикой 20 лет назад правили Звиад Гамсахурдия и его команда. Они отказались проводить 17 марта на территории Грузии референдум о сохранении союзного государства, но в последний день этого месяца устроили собственный — республиканского масштаба. Населению предложили высказаться по поводу восстановления государственной независимости республики на основании Акта о независимости от 26 мая 1918 года, что фактически являлось решением о выходе из СССР.

В референдуме приняли участие 90,5% избирателей, из которых за государственную независимость проголосовали 98,93%. Два региона республики — Абхазия и Южная Осетия — заявили о своей особой позиции, продекларировав свое стремление выйти из состава Грузии. Это укладывалось в юридические рамки процедуры выхода из СССР какой-нибудь республики, в составе которой были автономии.

И уже 9 апреля — во вторую годовщину трагических тбилисских событий — в 11:56 по тбилисскому времени на чрезвычайном заседании Верховного Совета республики Грузии его председатель Звиад Гамсахурдия объявил о восстановлении государственной независимости Грузии.

В тот же день в Москву ушло послание Михаилу Горбачеву. В нем говорилось, что, «опираясь на волю населения Республики Грузия, выраженную в ходе референдума 31 марта 1991 года, ВС Республики Грузия постановляет и публично заявляет о восстановлении государственной независимости Грузии на основании Акта о независимости Грузии от 26 мая 1918 года, который в свое время был признан Советской Россией…».

Депутаты учредили должность президента с широкими полномочиями и функциями: главнокомандующего вооруженными силами, обладающего правом роспуска парламента, формирования правительства, назначения префектов — глав городов и районов. Тогда же парламент избрал Гамсахурдия главой государства, легитимизация которого вслед была подтверждена и упрочена на всеобщих прямых тайных выборах 26 мая. Причем за него проголосовали 86,5% избирателей.

Два десятилетия независимости обернулись для Грузии обидными провалами и неудачами. Политическими и экономическими, военными поражениями и утратой территорий. Тем не менее председатель парламента республики Давид Бакрадзе поздравил — должность обязывает, но как-то странно — общественность страны с этим памятным днем и выразил желание, чтобы через 20 лет Грузия встретила этот день без нынешних проблем. «Да, это были очень трудные 20 лет… Но сегодня можно сказать, что государство было создано. И если 20 лет назад независимая страна была мечтой, то сегодня я желаю, чтобы еще через 20 лет Грузия стала единой, сильной и развитой страной», — отметил Давид Бакрадзе.

Куда пессимистичнее оценивает прошлое и прогнозирует будущее бывший при первом президенте спикером парламента Акакий Асатиани: «После перестройки с нами произошел исторический казус — оказалось, что при Советстском Союзе Грузия была намного независимее и намного свободнее, чем сейчас, будучи членом ООН и получив международное признание. Об этом свидетельствует тот же референдум 31 марта, проведенный абсолютно объективно в советские времена… Пусть сейчас кто-нибудь рискнет провести подобный референдум!.. Короче говоря, все эти 20 лет мы были не демократическим государством, а объектом манипулирования и торга для Запада и США в отношениях с Россией. Самое обидное то, что при этом нас никто ни о чем не спрашивал, как не спрашивает сейчас…»

И уже совсем мрачно Асатиани смотрит на день сегодняшний: «… Я считаю, что сегодня в нашей стране даже речи не может идти о независимости и суверенитете, поскольку из-за необдуманной политики властей фактически Грузия утратила независимость и суверенитет. Единственное, в чем они преуспели, — это в угодничестве Америке, даже в большей мере, чем этого от нас ожидали хозяева Белого дома».

Выражая мнение многих адекватных и прагматичных грузинских политиков, господин Асатиани видит выход из тупика для разрешения накопившихся проблем в поисках общего языка с Кремлем: «Кто-нибудь может представить другой такой рынок сбыта для нашей продукции, как Россия? Или кто-нибудь назовет мне такого грузина, который сумел бы на Западе заработать, скажем, сто тысяч долларов? Во всяком случае, я таких не знаю. А в России уже тысяча или, может быть, больше грузин, заработавших от миллиона до миллиарда».