Как и заведено в России, решающее слово сказал тот, кто сидит на самом верху. Вряд ли это решение бывшему председателю совета директоров Газпрома далось с легким сердцем, но идти против общественного мнения за полтора года до президентских выборов Дмитрий Медведев, будучи весьма благоразумным политиком, не рискнул. И теперь на руинах крепости Ниеншанц при впадении Охты в Неву точно не появится стеклобетонная кукурузина, которая, по замыслу высоких покровителей проекта, должна была бы олицетворять новую российско-газпромовскую идеологию — «отсель кормить мы будем шведов». Подразумевая под «шведами», конечно, всю Европу, охочую до наших нефти и газа.

Казалось бы, можно поставить точку в истории с навязыванием городу и горожанам «Охта-центра». Но, как мне кажется, расслабляться рано.

Во-первых, не будем забывать, что Газпрому для окончательного проталкивания своей идеи не хватило экономической мощи. Не разразись кризис, вряд ли бы там отказались от желания поглядывать из своих кабинетов сверху на центр города, сотворенный гением лучших мировых архитекторов.

Еще больший урон проекту принесли приближающиеся парламентские и президентские выборы. Вопрос о строительстве «Охта-центра» мог стать ключевым в предвыборных баталиях на невских берегах, а в Кремле хорошо известно, что намного более половины петербуржцев были противниками проекта. Но вот пройдут эти выборы, следующие — через шесть лет, а за это время можно столько понастроить новых «кукурузин», уже не оглядываясь на общественное мнение…

И все-таки не будем недооценивать и его влияния в победе над газоскребом. Несколько лет тысячи неравнодушных людей вели борьбу с властями, крепко зависимыми от «газпромовских» щедрот, с нашей судебной системой «чего изволите», с деятелями культуры, всегда шагающими в ногу с правящей элитой. Петербургские законодатели под контролем «Единой России» провалили не одну попытку провести референдум в городе по поводу строительства газоскреба. Словом, против оппонентов стройки трудилась огромная государственная машина подавления инакомыслия. И тем удивительнее, что мнение противников услышали на самом верху власти.