В воскресенье 21 сентября в Петербурге и Ленинградской области прошли важнейшие электоральные акции, результаты которых могут серьезно повлиять на дальнейшее развитие всей России. Губернаторские выборы, проведенные на берегах Невы в несколько необычной манере и жесткой тональности, претендуют, пожалуй, на звание перспективного политического эксперимента



Гвоздь кампаний, на первый взгляд, заключается в бесспорной нестыковке обоих итогов с уверенными пророчествами многих социологов и политтехнологов. В Петербурге, вещали они, дело (`в трех случаях из пяти`) ограничится - при высокой явке - одним туром и победой Валентины Матвиенко, а в Ленинградской области, вероятно, не избежать второго этапа и острой, непредсказуемой до последнего момента борьбы тяжеловесов - Валерия Сердюкова и Вадима Густова.

Изменчивая Фортуна, однако, смешала все карты электронных звездочетов и расставила позиции с точностью до наоборот. Хорошо известный народу и шедший на очередной срок Валерий Сердюков с легкостью одолел своего конкурента и набрал 56,4% голосов, не оставив г-ну Густову ни достойного количества бюллетеней, ни даже греющих душу надежд.

А Валентина Ивановна как дебютантка марафона (весна-2000 - не в счет!) получила 48,73% симпатий, не дотянув до проходного балла менее 1,3%. Конечно, беда поправима: лидер опередила свою ближайшую соперницу Анну Маркову почти на 33% и наверняка реализует это преимущество во втором туре 5 октября.

Но вывод напрашивается сам собой: всякие прогнозы, моделирующие возможное поведение больших людских масс, грешат относительностью и нуждаются в постоянной тщательной проверке. Иногда можно точнее представить себе поступки электората, разбросанного на громадной - в 86 тыс. квадратных километров - территории и живущего как будто в несхожих природных и бытовых условиях, нежели настрой спаянной культурной публики, пребывающей в пределах одной и той же городской черты...



`Виновата ли я,

что мой голос дрожал?`

С чем связаны низкая (29,02%) явка петербуржцев к избирательным урнам и недостаточный для победы электоральный рывок лидера на первом круге губернаторских гонок в городе на Неве?

Главным образом, думается, с объективными обстоятельствами. Нисколько не оправдывая ошибок и проколов лидерской команды, не сумевшей постичь некоторых коренных особенностей `петербургского стиля`, мы должны все же признать, что Валентина Матвиенко имела как легкие крылья административного ресурса, так и тяжелые гири, выкованные коротким пребыванием ее в северной столице, и это порождало определенную настороженность массового избирателя.

Во-первых, многие неполитизированные граждане забыли, что Валентина Ивановна - по крупному счету петербурженка, которая долгие годы провела на берегах Невы, занимая тут ответственные партийно-советские должности. В предвыборной агитации сей тезис - по-своему ключевой и знаковый - звучал как-то вяло и невнятно.

Во-вторых, избирателей (в том числе и тех, кого привыкли позиционировать как интеллектуалов) весьма озадачил досрочный отзыв с поста - вверх по лестнице, ведущей вниз, - законно избранного губернатора Владимира Яковлева. Поэтому и досрочные выборы его преемника зачастую воспринимались как нечто заданное, навязанное, не совсем естественное и не обязательное для участия.

А пропаганда, включая телевизионную, буквально купалась в мелочах и деталях, жестах и костюмах, тенях и оттенках, но ни разу не удосужилась объяснить обывателям, что президент России - как глава государства и гарант Конституции - обладает полным правом в любой удобный для себя момент перемещать по горизонтали и вертикали любого управленца - от конторского клерка до полномочного министра.

Более того, он обязан поступать так, если возникают какие-то соображения высшей политической целесообразности или данный чиновник вызывает устойчивую аллергию у хозяев державных кабинетов. Президент - не забудем! - владеет колоссальной, мало кому доступной информацией, анализирует ее на уровне общегосударственных потребностей и исходит не из интересов какого-нибудь одного региона, а из логики большой системы - бескрайней России, объединяющей в своих границах 89 субъектов Федерации.

Наша страна, в отличие от многих развитых стран Запада с их богатыми традициями народоправства, является пока юной, незрелой демократией, хаотично вобравшей в себя элементы наивного либерализма, зачаточного парламентаризма и хрупкого федерализма, поминутно скатывающегося в малярийное сепаратистское болото.

В таких условиях авторитарная и самодостаточная президентская власть играет стабилизаторско-консолидирующую роль. Если бы `электорату` разъяснили сии нехитрые истины, то кухонные пересуды о том, что `нас в преддверии зимы оставили без начальства`, схлынули бы, как волна, а явка на участки, где надлежало проголосовать за проверенную и испытанную кремлевскую креатуру, была бы качественно иной.

В-третьих, горожан смущал невиданный пиар-прессинг в средствах массового вещания. Он как бы дополнял `предчувствие несвободы` - страх перед натиском из Центра, перед навязываемым извне хозяином Смольного. Это, конечно, отразилось на ходе и исходе кампании. Но, с другой стороны, именно неустанной пропагандистской накачке должны быть искренне благодарны устроители выборов.

Не будь круглосуточных - от зари до заката - передач и телесюжетов, рекламных щитов и призывов, рейтинг победителя первого тура колебался бы где-то на высоте сказочных достижений г-на Тимофеева или г-на Титова, что, спору нет, шло бы на благо Анны Марковой.

Впрочем, в борьбе за власть почти все средства приемлемы и допустимы, и сегодня - будем справедливы! - мы имеем то, что имеем: сносный, удовлетворительный, обнадеживающий, близкий к успешному для кремлевских заказчиков результат.



`Если б гармошка умела

все говорить не тая...`

Теперь на горизонте - второй раунд. С точки зрения конечных итогов он не вызывает ни особых опасений, ни головоломных вопросов. Любопытным, пожалуй, можно назвать его женский характер: на обеих ступенях пьедестала - представительницы прекрасной половины человечества.

Но этим, наверное, и ограничивается дамское лицо второго тура. Ведь обычно в такой ситуации за спинами `амазонок` вырастают сплоченные и идейные женские штабы, а пресса взахлеб кричит о феминистском прорыве. (Мы любим гротеск: когда-то Александр Герцен, вспоминая о временах Екатерины Великой, удовлетворенно писал, что назначение ее товарки - Екатерины Дашковой президентом Российской академии наук доказывает: на Руси, в противовес Европе, уже обеспечена полная эмансипация слабого пола.)

Литератор слегка передернул. Нынешние выборы рисуют совсем иную картину. За кулисами боя - мужские лоббистские группы, комфортно отстаивающие свои `нужды` руками милых дам. Таков объективный дискурс сражения: одна женщина наступает - вторая держит оборону. Собственно, Валентина Матвиенко пыталась осуществить наступательный маневр еще в мае 2000-го, но молодая президентская рать не смогла прийти ей на помощь.

А Анна Маркова (хорошо знакомая с Юрием Лужковым, в 1996-м подтолкнувшим В. Яковлева к противостоянию собчаковско-путинской администрации) всегда рассматривалась как фигура позиционной войны. В прошлом году она пришла в `штаб революции` вместе с Ириной Потехиной и Ольгой Ивановой специально для того, чтобы обезопасить некоторые управленческие тылы от непрестанных ударов Северо-Западной прокуратуры, лихо заводившей дело за делом на видных ответственных работников .

`Слившись` с председателем Комитета по образованию Татьяной Голубевой и куратором местного самоуправления Ниной Шубиной, смольнинские сестры милосердия не столько внедряли свое равноправие, сколько прикрывали собой не на шутку напуганных мужчин.

Худо-бедно прикрыли. Удивляться ли тому, что и теперь, на излете, диспозиция сохранилась: В. Матвиенко атакует, блюдя пользу государеву, а А. Маркова напоследок защищает поредевший яковлевский арьергард? Есть резон утверждать: выборы-2003 имеют, может быть, более мужской облик, нежели многие другие региональные и федеральные ристалища.



Золотой ключик

Кампания, которая утихнет в октябре, отзовется громким резонансом по всей России. Страна приближается к эпохе назначаемых губернаторов, к пышным похоронам мертворожденной федеральной системы. Город на Неве, как и положено бывшей имперской столице, выступает своеобразным электоральным полигоном, где отрабатываются новейшие высокоэффективные политические методики. И если столетие назад Петербург был колыбелью динамичной революции снизу, то ныне он служит люлькой для нарождающейся авторитарной демократии сверху. Не надо, господа, лжемудрствовать, не надо лукавить: петербуржцы с честью выполнят ответственнейший социальный заказ своего земляка-президента.