Высокий уровень доверия
Владелец лесопилки обратился ко мне за помощью. Я не специалист в деревообработке, я специалист в маркетинге — поиске клиентов, путей реализации продукции, поиске оборудования и т. д. Я помог ему найти хороший контакт в Германии и нескольких небольших клиентов в Прибалтике, которым можно было поставлять небольшие партии товара, тем самым ускорив оборачиваемость средств. Но компании все равно нужны были стартовые деньги для перезапуска, и он предложил мне купить 50 % фирмы, на что я согласился.
Компания начала работать; мы закупили дополнительное дорогостоящее оборудование, технику, в том числе иностранного производства, провели выкуп ранее арендованных зданий и земельных участков, реконструкцию производственных и офисных помещений. Естественно, уровень доверия к партнеру в то время был высоким.
Но в 2016 году я узнаю, что почти все недвижимое имущество — оборудование, здания, землю — он продал своему сыну. Сначала он продал это своему юристу, а тот через год или два разными пулами продал сыну моего партнера. Более того, по минимальной рыночной оценке, это имущество стоит около 13,7 млн рублей, а он его продал за 1,9 млн рублей.
На лицо очевидный вывод средств из компании, который продолжался с 2009 года. Но я об этом ничего не знал, пока добрые люди мне не подсказали.
Не смажешь, не поедешь
В апреле 2016 года я обратился в правоохранительные органы, но уголовное дело, хоть и было возбуждено, после двух лет расследования все еще не окончилось, удивляя юристов многочисленными прекращениями дела и последующим возобновлением по постановлению прокурора. Следователем по результатам расследования было подготовлено обвинительное заключение по ст. 201 и ст. 159.4 УК РФ, но надзирающий за делом представитель прокуратуры, по словам следователя, наложил на него «вето» и счел, что все прошло в рамках закона, а деньги, полученные от продажи имущества, были нужны для поддержания работоспособности предприятия.
А то, что сейчас предприятие лишилось всех обременений в виде имущественного комплекса, и арендует все у сына учредителя — гораздо меньшие затраты, чем бремя содержания этого имущества.
Оценка событий правоохранительными органами совершенно противозаконная, и, как их заставить признавать приоритет закона вместо желания трансформировать его под то, что они хотят сделать, я не знаю.
Я обратился в суд с иском о признании этих сделок в совокупности ничтожными, но суд встал на сторону моего компаньона на основании того, что юрист оплатил все эти сделки легально.
Сейчас мы пошли другим путем, пытаемся оспорить сделки отдельно, что пока тоже удается с трудом. В суде говорят: за время следствия у вас было 150 возможностей указать на недостатки расследования, а вы теперь через суд пытаетесь наверстать упущенное.
По всем признакам сработала коррупционная составляющая. Мои оппоненты точно просчитали, что я публичный человек, не буду прибегать к сомнительным действиям, пытаться влиять на суд и следствие, а они четко понимали — не смажешь, не поедешь.
Сегодня приходится признать факт: самая большая проблема бизнеса — что он, к сожалению, не имеет ни независимого расследования, ни в большинстве случаев справедливого суда. Об этом свидетельствуют те многочисленные обращения, которые поступают и в ТПП на протяжении всего периода действия института уполномоченных по защите прав предпринимателей — с июня 2012 года.
Фейковая защита
Проблема была и раньше — до появления бизнес-омбудсмена. Что-то изменилось за шесть лет? Для обеспечения работы этого института созданы представительства в регионах, выделяются бюджетные средства, проводятся активно освещаемые СМИ мероприятия, а обращений в ТПП, связанных с ущемлением прав предпринимателей, меньше не становится. И конкретные кейсы не решаются. Это подтверждает не только мой личный опыт, но и дела других компаний, например, ситуация вокруг газеты «Из рук в руки».
В последнем случае наша ТПП со своей стороны делала все возможное, чтобы привлечь внимание и правоохранительных органов, и омбудсменства к проблеме, с которой столкнулась газета «Из рук в руки. Псков». В течение многих лет мы знали этот издательский дом, члена нашей и петербургской ТПП, как эффективно работающую, законопослушную компанию, крупную не только по псковским меркам: в 2010-м издатель был включен в реестр крупнейших налогоплательщиков Санкт-Петербурга.
Пока администрация Псковской области была соучредителем сети «Роспечать», я лично и мой коллега президент Санкт-Петербургской Торгово-промышленной палаты напрямую обращались к губернатору Андрею Турчаку с просьбой устранить дискриминационную ситуацию, когда газету «Из рук в руки. Псков» после 11 лет присутствия в торговой сети «Роспечать» необоснованно убрали из продажи, ущемив тем самым не только права и интересы ее издателя, но и потребителей — всех читателей газеты.
Чтобы продемонстрировать свою моральную поддержку столкнувшейся с рейдерством и бездействием властей популярной у читателей и эффективной для рекламодателей газеты, на долю которой приходилось до 70% регионального рынка печатной рекламы, ТПП Пскова приняла коллегиальное решение о покупке символической четырехпроцентной доли в уставном капитале издателя «Из рук в руки. Псков».
Кроме того, по нашей инициативе дважды ситуация с газетой обсуждалась в центре по противодействию коррупции в Псковской области. Даже было принято заявление, констатирующее бездействие правоохранительных органов в отношении направленных в их адрес обращений по этому делу, включая обращение омбудсмена.
Спасение утопающих
В отсутствии эффективного взаимодействия с исполнительной властью, правоохранительными органами и судебной системой институт омбудсменов лишен смысла, а все координационные советы и центры, созданные для защиты прав предпринимателей, по сути, имеют лишь декоративную совещательную функцию. Видимость государственной поддержки бизнеса создана, но, когда бизнесу действительно требуется помощь, добиться ее через омбудсменов он в большинстве случаев не может, оставаясь один на один с правоохранительными органами и судом.
|
контакты
