Понятно, что центром политического противостояния оказалась столица России. В Москве в борьбе за влияние на все российское общество столкнулись не только интересы отечественных бизнес-структур и рулящих ими кланов, но и ведущих мировых центров силы. Демонстративное вмешательство политиков США и Европы в оценки наших домашних дел, столь же намеренная демонстрация лояльности западным посольствам со стороны записных российских псевдооппозиционеров — все это мелкие видимые звенья колоссальной борьбы за включение России в международное разделение труда и влияния только на условиях подмастерья, умеющего направлять сырьевые потоки в указанные кем‑то заграничные закрома.

Именно поэтому наша российская оппозиция столь неоднородна и имеет явно противоположные цели. Это уже не просто противостояние западников и славянофилов, которое идет в России веками. Скорее, это жесткая конфронтация тех, кто готов услужливо продвигать интересы Запада в нашей стране в обмен на гарантии политической и экономической поддержки такого режима и его лидеров, и тех, кто готов твердо отстаивать национальные интересы, отдавая приоритет общему ускоренному поступательному развитию страны, а не личному обогащению.

Если смотреть с этих позиций на оставленных нам для выбора кандидатов в президенты России, то станет ясно, почему так тщательно фильтровались претенденты на первичной стадии отбора. Именно тогда были оставлены за бортом выборов сильные кандидаты от народно-патриотических движений, такие, например, как генерал-полковник Леонид Ивашов, и всячески поощрялось выдвижение либерального олигарха Михаила Прохорова, который в пятерке оставшихся кандидатов олицетворяет эту прозападническую линию. В противном случае, Владимир Путин оказался бы на краю политического спектра и ему пришлось бы всеми правдами и неправдами доказывать, что в диалоге с западными лидерами он готов отстаивать национальные интересы России. Собственно, нахождение Путина в центре кандидатского парада российских политических долгожителей и дает ему надежду победить своих затертых предыдущими выборами соперников. Новичка Михаила Прохорова всерьез принимать невозможно — ему еще долго предстоит оплачивать общественности расставание с имиджем куршавельского повесы и олигарха, припавшего к большим деньгам не трудом своим, а волею счастливого случая.

Нынешняя власть, казалось бы, предусмотрела все, чтобы не выпустить из рук кремлевский руль. Однако общественная волна, разогнанная и подтасовками результатов выборов, и общим крайне неудовлетворительным итогом деятельности Владимира Путина на посту лидера страны в течение 12 лет, набрала такую силу, что власти пришлось пообещать возвратить гражданам хотя бы часть прав, отобранных в последний период. Одна из таких уступок — прямые выборы губернаторов.



Сосульки растаяли без помощи лазеров

Смена губернатора в Петербурге, преследовавшая явно политическую задачу сбить в канун выборов отнюдь не сосульки, а протестные настроения на родине президента и премьера, существенно не отразилась на результатах «Единой России». В Петербурге правящая партия получила, при беззастенчивом использовании подтасовок на выборах, один из самых низких результатов по стране. В Законодательном собрании города «Единая Россия» вырвала контрольный пакет в результате блокирования с вечно псевдооппозиционной ЛДПР и опять же путем искажения итогов выборов, что в судебном порядке оспаривают «Справедливая Россия», КПРФ, Яблоко, ряд кандидатов в индивидуальном порядке.

Наша газета уже приводила («ЭВ», № 812, 23.01.2012) данные независимого анализа протоколов участковых избирательных комиссий, согласно которым «Единая Россия» и ЛДПР теряли бы каждая по мандату и, тем самым, утрачивали бы право на политическое большинство в петербургском парламенте. Без происходившего в течение недели после выборов переписывания протоколов УИК в пользу вполне конкретных людей, что незаконно изменило соотношение сил в петербургском парламенте, большинство принадлежало бы «Справедливой России», КПРФ и Яблоку. И если бы эти партии объединились, в законодательной власти Петербурга оказался бы иной расклад руководящих фигур. Это обострило бы взаимоотношения двух ветвей власти — назначаемой президентом и избираемой населением. И такое противоборство провоцировало бы быстрее перейти к выборам губернатора в самом европейском городе России.

Пока Георгию Полтавченко удается сохранять политическую стабильность на берегах Невы. Петербуржцы явно с меньшей охотой, чем москвичи, выходят на протестные митинги, но и на мероприятия, организуемые для демонстрации лояльности власти, тоже гурьбой не спешат. Заметную политическую осторожность горожан некоторые аналитики связывают с исторической памятью петербуржцев. Так, директор СПб РИЦ ИТАР-ТАСС Борис Петров считает, что боязнь репрессий из Москвы заложена в генах петербургской элиты и интеллигенции, пострадавшей во времена многочисленных чисток партийного, советского аппарата еще в советские годы.

Есть и те, кто объясняет спокойное течение событий в Петербурге удачным для города зимним периодом малоснежья, когда борьба с заносами и сосульками отошла на задний план, а ряд крупных аварий на теплотрассах случился на городской периферии и не взбудоражил сильно общественность. Нельзя не отметить и тот фактор, что после явного перебора в самопиаре при Валентине Матвиенко новый губернатор сделал ставку на сдержанное общение со СМИ и пытается управлять городом не путем публичных разносов, а подбирая компетентных помощников на основных направлениях городского хозяйства. Смена управляющей команды прошла практически полностью на городском уровне, теперь ее можно ждать и в районном звене.



Госплан вернулся в политике

Вектор требований к власти явно сместился за последние месяцы в сторону федерального центра, от решений которого теперь зависит любое изменение в политическом устройстве городской жизни. Механизм регулирования политических настроек в стране стал при Путине напоминать деятельность Госплана в советские времена, когда главный экономический орган огромной страны определял, где, сколько и когда выпускать гвоздей, стульев и башмаков. Так и сегодня региональная государственная и муниципальная власти связаны по рукам и ногам путами регламентирующих документов. И при этом все последние 12 лет федеральная власть передавала ответственность перед гражданами нижним звеньям управления, забирая себе полномочия и средства.

Сегодня в Петербурге только 2–4% консолидированного бюджета города находится в управлении муниципальной власти — именно той, которая ближе всего к горожанам, лучше других знает их нужды и требования. Но ограниченность ресурсов не дает этой власти реализовывать свои полномочия в полной мере. Отсюда и возникают перекосы, когда такой властью легче всего помыкать сверху (достаточно напомнить способ проникновения Валентины Матвиенко в Совет Федерации), и в то же время, как утверждает председатель Совета муниципальных образований Петербурга Всеволод Беликов, трудно привлечь компетентных людей к хождению в такую власть. Конкурса желающих занять место муниципального депутата, в отличии от уровня субъекта РФ и самой Федерации, что‑то не наблюдается.

По оценке президента фонда «Республика» Сергея Цыпляева, наша политическая система заработает в нормальном режиме, если средства консолидированного бюджета страны будут распределены в равных пропорциях (по одной трети) между всеми тремя уровнями власти — федеральной, региональной и муниципальной.







Идеи для Петербурга и всей России

Трудно не согласиться с утверждением декана факультета политологии СПбГУ Станислава Еремеева, что главным условием развития демократии в нашей стране остается формирование в обществе экономических предпосылок для появления самостоятельных ответственных индивидуумов. С этой точки зрения очень важен тот набор экономических решений, которые будут либо содействовать укреплению отечественного бизнеса, либо выталкивать предпринимателей за пределы России.

К сожалению, как считает Сергей Цыпляев, в последнее время в бизнес-среде преобладают пессимистические настроения, усиливается бегство активов за границу, сокращается приток иностранных инвесторов. У предпринимателей нет ощущения спокойствия, растет опасность подвергнуться остракизму силовых ведомств.

В Петербурге, по признанию многих политологов, значительная часть населения, особенно прибывающие в город мигранты, постоянно пополняют маргинальные слои. Доля интеллектуальной рабочей силы, которая еще 20–25 лет назад составляла основу трудового потенциала города, заметно сокращается. Ставка на завоз низкоквалифицированного рабочего персонала и сферы услуг привела к деградации качества рынка труда.

Исправить такое положение можно только путем формирования значительного объема высокотехнологичных рабочих мест, куда могут быть востребованы выпускники петербургских вузов и мигранты с высокой квалификацией и более широкими возможностями для социальной адаптации в городской среде.

Петербургу, как и России в целом, предстоит неотложно сформировать стратегии своего развития таким образом, чтобы занять прогрессивные ниши экономического развития на мировых рынках, поскольку без этого, оставаясь сырьевым придатком планеты, наша страна будет обречена на второстепенные роли в глобальном разделении труда.

Пока здесь нынешней власти похвастать нечем. Ставка на экспорт сырья остается краеугольным камнем экономической политики. Попытки создания витринных магазинов вроде фонда «Сколково» не выдерживают никакой критики в серьезных научных кругах.

Характерно, что и вся предвыборная дискуссия на парламентских выборах в декабре, как и теперь на президентских, свелась у власти к отстаиванию своей уже обанкротившейся линии, а у оппонентов — к охаиванию этих прежних подходов. Конструктивной программы экономического прорыва страны к более эффективным формам хозяйствования не предложили ни в декабре, ни сегодня.

Консервация экономического застоя — одна из доминант и современной ситуации в Петербурге.