— Когда начался кризис, Россия оказалась под тройным ударом, — констатирует он. — Произошло сокращение спроса на сырьевой экспорт, вырос объем оттока капитала, ужесточились условия внешнего финансирования. Затем кризис перетек в реальный сектор, а нехватка ликвидности вызвала сбой фондовых инструментов. Все завершилось фактическим обрушением фондового рынка. Однако к настоящему времени, в отличие от других рынков (например, недвижимости), фондовый практически вернулся к докризисным показателям и имеет потенциал для успешного развития.
— Чем, на ваш взгляд, российский рынок ценных бумаг принципиально отличается от других?
— У него есть два очень существенных отличия. Во-первых, он, по сравнению с другими, молод. И если развитые мировые рынки в ходе последнего кризиса уменьшились на 20–40%, то российский — сразу на 70%. Во-вторых, объем фондового рынка России ограничен количеством торгуемых инструментов. Так, на американских биржах активно торгуются акции нескольких тысяч предприятий, в то время как на наших — всего лишь несколько сотен, причем активно — несколько десятков акций. Реально «погоду» на торгах делают «голубые фишки» компаний, которые и вовсе можно пересчитать по пальцам: они составляют порядка 80% капитализации фондового рынка. А из этих 80% более половины приходится на «Газпром» и «Сбербанк»… Вместе с тем, по объему торгов российские биржи выглядят вполне убедительно и занимают в мировом рейтинге уже пятое место.
— Какие причины мешают развитию нашего фондового рынка?
— Основная, на мой взгляд, — чрезмерное желание государства регулировать деятельность частного бизнеса, его зависимость от политических решений, недостаток правовой защиты. К тому же у нас государство, в отличие от других, в разгар кризиса мало что сделало для поддержки инвестиционных компаний. Если во многих странах были приняты программы поддержки финансового рынка вплоть до выкупа акций и облигаций, то в России большая часть участников рынка «выплывала» сама. Помощь была оказана только самым крупным компаниям, напрямую связанным либо с банковским капиталом, либо с финансово-промышленным. «Выплыть» и начать заново работать удалось далеко не всем, но наша компания, в силу наличия кризисного опыта, сумела выдержать такое испытание.
— Что государство должно сделать для того, чтобы фондовый рынок стал более устойчивым?
— Оно должно помогать, стимулировать компании к выходу на фондовый рынок, максимально упрощая процедуру такого процесса. И чем больше фирм будет представлено на торгах, чем шире возможности для вложения средств будут у потенциальных инвесторов — тем устойчивее станет весь наш фондовый рынок. С другой стороны, необходимо закрывать «дыры» в законодательстве, чтобы инвестор и участники рынка чувствовали свою защищенность. Должны быть установлены понятные, прозрачные и четкие «правила игры». А сейчас, когда они не просто изменяются, но подчас «задним числом», стабильности и авторитета рынку это явно не прибавляет.
— Вместе с тем вы уверены, что фондовый рынок имеет хорошие перспективы для развития…
— Это действительно так, поскольку в России он восстанавливается заметно быстрее, чем в других странах. Если учитывать международные кредитные рейтинги, то множество российских компаний еще недооценены. Следовательно, у ценных бумаг этих компаний есть хороший потенциал для роста и, соответственно, на них можно неплохо заработать. Тем более, что государство все же предпринимает усилия для совершенствования и финансовой системы в целом, и фондового рынка. Главное, чтобы принимаемые решения носили комплексный характер, а стабильность высоких цен на нефть наряду с общеэкономической тенденцией в мире нам помогут…
|