ССЫЛКА: «Медведев или Путин?», «ЭВ», №790, 27.12.2010

— Насколько, по вашему мнению, эффективной была деятельность российского президента в 2010 году, каких успехов он добился?

— На мой взгляд, самое главное, чего удалось добиться Дмитрию Медведеву в ушедшем году — это подтвердить свои притязания на второй президентский срок. Уже очевидно, что Медведев не собирается уходить от власти и что у него есть достаточно веские моральные, политические и, если угодно, эстетические основания для того, чтобы наследовать самому себе. Кроме того, стало окончательно ясно, что большую часть элит такое стремление нынешнего главы государства устраивает. Но не в силу хорошего отношения к персоне нынешнего президента, а в силу того, что он олицетворяет важнейшую на сегодня задачу российских элит — легализацию на Западе.


— Что вы имели в виду, говоря об «эстетических основаниях»?

— Ну все-таки эпоха айпада, айфона, компьютеров, новых видов связи, системы глобальных коммуникаций, а самое главное — эпоха интеграции российских элит в систему глобальных коммуникаций — интеграции не только технологической, но и ментальной, требует такого типа лидера, как Медведев — то есть такого «умного парня из нового поколения», а не «старого советского чекиста».

В остальном, я бы сказал, Медведев больших успехов не добился. Заявленная модернизация пока не приобрела реальных очертаний: отсутствует как концепция, так и план реализации этой концепции. Медведев не смог стать источником страха и священного трепета, каким был на посту президента его предшественник для элит разного уровня, как региональных, так и федеральных. То есть Медведева не боятся, а для «русского царя» это всегда очень плохо, потому что от отсутствия страха до неповиновения, по крайней мере — в истории России, — один шаг.

Кроме того, Медведеву не удалось показать, что он стал имиджевой альтернативой Путину. Он то пытался играть в «нише Путина», то пытался радикально отличаться от него, но ни в том, ни в другом случае в имиджевом плане он не был столь же убедителен, как его предшественник. Поэтому, с практической точки зрения, у Медведева пока еще все впереди. Позади — почти ничего.


— Почему же элиты демонстрируют, как вы сказали, «отсутствие страха» и снисходительное отношение к нынешнему президенту, если они в нем заинтересованы?

— Это проблема не только Медведева, а проблема перестроечных тенденций в обществе. Типичный синдром «позднего Горбачева», когда можно грозить пальцем, стучать кулаком по столу, делать страшное лицо и обещать страшные оргвыводы, а серьезно все равно никто не воспринимает. Когда становится понятно, что действующая политико-экономическая система страны неэффективна, всегда лидеры этой системы перестают восприниматься более-менее серьезно.

Например, в конце восьмидесятых годов стало понятно, что политическая система совершенно неэффективна. Очевидно было, что та система способна запустить человека в космос, сделать атомную бомбу, но вот, условно сказать, накормить гражданина колбасой — не в состоянии. То же самое происходит и сегодня: нынешняя система в состоянии, хотя и не каждого, накормить колбасой, но, вместе с тем, она построена на тотальной, всеобъемлющей коррупции. Когда в экономике размер коррупционного отката начинает превышать пятьдесят процентов, любой страх исчезает, а чувство уважения граждан к государству начинает заменяться совершенно другими чувствами.

Да, справедливости ради нужно сказать, что Медведев соответствует атмосфере эпохи модернизации, общественной атмосфере. Но если Путину просто верили, когда он в 2000 году пришел во власть, верили его словам, то Медведев пришел во власть в то время, когда словам лидеров уже не очень верят. Возникло разочарование в его предшественнике, и это разочарование проецируется и на нынешнего президента.

Хотя, если анализировать ситуацию, Медведев принял больше радикальных решений, чем Путин: начиная от признания Абхазии и Южной Осетии, заканчивая увольнением Лужкова. Но примечательно, что перед каждым радикальным президентским решением общество как бы говорило: «Ну, вот сейчас Медведев или покажет, что он президент, или покажет, что он тряпка и фуфло». Медведев принимал решение, которое должно было бы восприниматься обществом как решение настоящего твердого государственного руководителя, но общественные ожидания тут же «обнулялись» и общество снова начинало ожидать следующего решения, чтобы узнать, наконец, «кто управляет страной».


— Почему же так происходит?

— Да потому что изменилась общественная атмосфера. Помимо того, что Медведев не вполне соответствует «классическому» представлению российского народа о президенте (в целом все эти игры в Твиттере только разочаровывают население), в политическом пространстве существует Путин. А с точки зрения российской традиции, нет ничего хуже, чем наличие двух «царей» при недостаточном понимании того, который из них «царь» настоящий. Ну и повторю, в российском обществе доминирует настроение общего разочарования.

В этом смысле Медведеву не повезло. Он пришел во власть не в «эпоху ожидания», а в «эпоху разочарования». И что бы он ни сделал, доля общественного разочарования ему достается.


— Нет ли опасности, что в будущем разочарование достигнет какой-то критической точки?

— Есть, конечно. Мы уже наблюдали похожую ситуацию в конце восьмидесятых годов в Советском Союзе. Вовсе не исключено, что это повторится.


— Как вы полагаете, что ожидает российское общество от своего президента в 2011 году?

— Я уже говорил, что общество в целом от Медведева ничего не ждет. Любое его решение будет принято без восторга, как должное. Определенная часть элит ожидает новых «модернизационных» решений, связанных как с политическими, так и с экономическими реформами. При этом эта часть элит отказывается слышать Медведева, который «открытым текстом» заявляет, что каких-то кардинальных реформ не будет.
Его задача — не сломать систему, которая начала формироваться еще в середине девяностых годов и была полностью сформирована при Путине. Его задача — укрепить эту систему, подправив ее путем точечных изменений.
Подобное расхождение между ожиданиями и реальностью само по себе является дестабилизирующим фактором в российской политике, экономике и социальных сферах.


— То есть можно ожидать, что 2011 год пройдет под знаком дестабилизации?

— Уже 2010-й прошел под знаком волнений и других социальных процессов, которые еще недавно не считались значимыми и существенными. Но расхождение в ожиданиях и реальности будет вести к дальнейшему разочарованию в Дмитрии Медведеве, а разочарование в «царе» в России всегда является важнейшим источником дестабилизации.