С тех пор прошло уже двадцать четыре года. В городе — тишина, только щебечут птицы и где-то неподалеку воет волк. Ему отвечают одичавшие собаки. Рослые, солидные деревья пробились сквозь асфальт дворов и спортивных площадок.

Дом культуры, гостиница, поликлиника, универмаг, жилые дома — все разорено мародерами. Говорят, первые несколько лет почти все стояло нетронутым, но потом те, кто охранял зону отчуждения, поняли, что далеко не вся мебель, домашняя утварь и прочие полезные вещи заражены радиацией. Теперь дошли уже до стройматериалов. Вера, бывшая жительница Припяти, была совсем молодой, когда ей с двумя маленькими детьми пришлось бежать отсюда, захватив только документы. Сама она работает в государственной администрации зоны отчуждения, но впервые привезла сюда тех самых, только уже взрослых, детей.

«Иногда, знаете, идешь по Припяти, и будто меняется время, и я вижу эту Припять такой, какой она была до аварии. Поэтому лишний раз мне сюда не хочется приезжать. Тяжело», — говорит Вера.


«Прибыльная» зона

Впрочем, тяжело это видеть не всем. Некоторым — безумно интересно. По словам Сергея, сотрудника организации «Чернобыль Интеринформ», в последнее время туристы не то чтобы валом валят, но приезжают регулярно — 30–40 человек за сезон.

«Чернобыль Интеринформ» — подразделение государственной администрации «зоны» — как раз и устраивает экскурсии по ней для туристов и журналистов. От 200 долларов за день. Не Бог весть какие деньги, ничто в сравнении с расходами на ликвидацию последствий катастрофы, но все же приработок. Подрабатывает администрация, например, и на металле.

Огромное поле в паре десятков километров от атомной станции уставлено техникой, которая работала на ликвидации последствий аварии. Сотни военных грузовиков, тягачей, бульдозеров, автобусов, останки нескольких вертолетов, которые сбрасывали песок прямо в горящий реактор 4-го блока. Какая-то техника уже почти не «фонит», у какой-то — фон в пару тысяч раз выше природного.

Уже несколько лет здесь работают специальные бригады, которые вывозят технику, замеряют уровень радиации, что можно — дезактивируют и отправляют на переплавку, что нельзя — везут в могильники радиоактивных отходов. Подзаработать на «кладбище» пытаются и частные охотники за металлом. Но это опасно — и не только из-за радиации. Таких здесь ловят и жестоко наказывают по статье о распространении радиоактивных материалов.


Самоселы

Далеко не все в зоне отчуждения занимаются ликвидацией последствий аварии или зарабатывают на них. Некоторые просто живут — практически натуральным хозяйством. Это так называемые «самоселы» — люди, которые, вопреки приказу и полученным от советской власти новым квартирам, вернулись в свои дома. Таких в «зоне» несколько сотен.

70-летние Михайло и Мария Урупы — одни из вернувшихся в "зону". «Я у сына была за Киевом, так там воздух не такой, дышать мне там тяжело. А у нас воздух чистый. По телевизору смотрю, в городе то убьют старушку, то ограбят. А тут я выйду хоть в три часа ночи — и ничего не боюсь», — объясняет Мария.

Полученную под Киевом трехкомнатную квартиру Урупы подарили на свадьбу внучке.


Что делать с «зоной»?

Глава «Союза «Чернобыль — Украина» Юрий Андреев, который до катастрофы работал на Чернобыльской АЭС инженером, считает, что ближайшую к Киеву часть «зоны», южнее реки Уж, следует просто вернуть к обычной жизни, а в остальной — развивать, например, шоковый туризм.

«На мой взгляд, это нужно делать, и, прежде всего, для того, чтобы люди видели, к чему может привести беспечность при использовании таких высоких технологий, как атомная энергия», — говорит Андреев. Ближайшая же, десятикилометровая зона вокруг Чернобыльской АЭС, по его выражению, потеряна на тысячу лет. Там можно устраивать только могильники радиоактивных отходов. В той же Припяти есть места, где годовую дозу радиации можно получить за несколько часов. Например, возле аттракциона-автодрома в лунапарке.

Кстати, маленькие жители Припяти так и не смогли покататься на этих машинках. Лунапарк построили перед самой катастрофой — и не успели открыть.

Дети, которые так ждали открытия нового лунапарка, давно выросли. Новые не появятся здесь никогда.