Жорес Алферов жестко оценивает реальное положение российской науки, о чем свидетельствуют выдержки из его выступления на «правительственном часе» в Госдуме и интервью «Советской России» накануне юбилея.
О роли науки в истории
В советское время, по определению, наука была нужна. Мы с самого начала ставили задачу создания мощной индустриальной державы. Весь успех Иоффе и советской школы физики в том, что он очень рано понял: физика есть основа новых технологий. То, что была создана школа ядерной физики в Физтехе во главе с Курчатовым, обеспечило наш успех после войны.
Когда приняли решение о работах по атомному проекту, было также принято постановление правительства о развитии науки и высшего образования. Да, ядерной физике и разработке ядерного оружия уделялось особое значение, но приоритетом была вся наука! Резко была повышена зарплата ученым. Кандидат наук, старший научный сотрудник получал зарплату, как директор большого завода.
Ну и, конечно, была единая страна, была общая научно-техническая политика. Разделить страну на 15 частей — это удар по всему, в том числе и по научно-техническому потенциалу. И, прежде всего, — по высокоразвитым отраслям промышленности. Если представить, что США сегодня разделили бы на 15 независимых государств, не всегда дружелюбно друг к другу настроенных, возник бы такой хаос и развал, против которого депрессия 1929 года показалась раем. А мы это сделали у себя сами! Ради чего? Чтобы Ельцин попал в Кремль?
О финансировании науки
Вопрос возрождения промышленности высоких технологий, диверсификации экономики на основе научнотехнических разработок — это вопрос жизни и смерти нашего государства. Финансирование науки за последние годы, естественно, выросло, но оно еще по-прежнему в несколько раз отстает от финансирования в советские времена. И в том числе — в фундаментальных исследованиях, в десятки раз отстает от Соединенных Штатов Америки и многих других государств.
Посмотрите, Академия наук наша, без региональных отделений, имеет бюджет 31 млрд руб. на 2010 год, на 3,5 млрд он уменьшен. Зарплата, а мы, естественно, вынуждены были ее несколько повысить она была кошмарной совершенно, составляет 20 млрд руб. Если вы учтете, что нужно все-таки как-то содержать академические учреждения, то окажется, что всего мы бы могли выделить на фундаментальные программы президиума примерно 2 млрд руб., из которых программа фундаментальных исследований в области нанотехнологий, руководителем которой является ваш покорный слуга, составляла 250 млн в прошлом году и 185,5 млн руб. в 2010 году.
О делении науки на фундаментальную и прикладную
Нужно сказать, что деление науки на прикладную и фундаментальную несколько искусственное. Мой старый, к сожалению, уже покойный, друг и товарищ, президент Британского Лондонского королевского общества Джордж Портер, говорил, что вся наука прикладная. Разница только заключается в том, что отдельные приложения возникают быстро, а другие — через 50, 100 лет иногда.
Нам, конечно, чрезвычайно важно смотреть, какие научно-технические разработки могут давать довольно быстрый эффект.
В этом отношении я хотел бы сказать, что мы на самом деле совершенно не используем огромный научный потенциал. Чрезвычайно вредным, я бы сказал, безобразным, является противопоставление вузов и университетов Академии наук. Да, нужно развивать науку в университетах, безусловно, имеется много хороших примеров. Но вузовская наука может успешно развиваться, только используя научный потенциал Академии наук.
Об утечке научных кадров
Не стоит рассчитывать на возвращение российских ученых, уехавших за границу. Те, кто успешно решили там проблему, уже не приедут.
Наша задача, чтобы от нас утекало меньше. А для этого нам нужно, чтобы наука была востребована, чтобы снова мы вернули престиж нашим научно-техническим исследованиям, разработкам и людям. Сделать это без возрождения экономики, основанной на высоких технологиях, без развития основных научных учреждений страны и, прежде всего, российской Академии наук, невозможно.
|