Совместимы или несовместимы государственные институты и бизнес? На эту тему рассуждает Виталий Лопота, член-корреспондент РАН, директор - главный конструктор ЦНИИ робототехники и технической кибернетики (ЦНИИ РТК.

- Виталий Александрович, в чем главная проблема российской наукоемкой сферы: так и не научились продавать себя, или, может, просто не такие умные на фоне других, как привыкли считать?

- Проблема внутри нас. Необходимо замотивировать профессионалов. В том, что инновационный, основанный на технологиях, механизм развития экономики первичен, полагаю, сомнения нет? Вопрос в том, как сделать этот механизм работоспособным.

- Рецептов предлагали много. Когда-то хотели сделать ставку на поддержку лидеров, придумали понятие `государственный научный центр`. Потом заявили о радикальном сокращении государственных дотаций РАН: мол, это заставит академиков быть энергичнее и предприимчивее. Теперь заговорили о венчурном финансировании, о специальных частно-государственных фондах.

- Что касается ГНЦ, то сама идея не была плохой. Дали шанс сильным: отбор шел из примерно 1,5 тысячи претендентов, из них победили чуть более 50. И мы в свое время сознательно участвовали в конкурсе за право носить этот статус, выиграли его и до сих пор имеем это звание. Кстати, в США есть аналог наших ГНЦ - национальные лаборатории, лидеры в своих направлениях.

Что касается венчурных фондов... Возникновение венчурных механизмов, системы рисковых вложений в новые проекты - это следующий этап, когда уже раскручен инновационный механизм, налажен процесс конструкторско-технологического обеспечения разработок, когда есть продукт и маркетинговые исследования, прогнозирующие перспективу его реализации. Пока у нас об инновационных механизмах только рассуждают. Потому в современной России венчурные механизмы вольно или невольно опережают время. Но осваивать их необходимо. Лучше, конечно, `сделать и пожалеть, чем пожалеть, что не сделали`. При этом надо отдать должное последовательным действиям руководства Минобрнауки России.

- Вы сказали `инновационный механизм`. Что под ним понимается, и что реально у нас есть?

- Инновация - деликатнейший процесс материализации добытых знаний. Почему деликатнейший? Потому что все ценные идеи принадлежат умным людям, которые не очень хотят с ними расставаться, но реализовать свои идеи они в большинстве случаев не способны. Задача в том, чтобы эти идеи взять очень деликатно: так, чтобы соблюсти интересы всех сторон.

Инновации не охватывают сферы чистых знаний и производства. Инновации - это процесс конструкторского обеспечения, создания опытных образцов и маркетинга.

Посмотрите, сегодня инвесторы выбирают не столько политико-экономический строй, сколько технологии и минимальные размеры инфраструктурных издержек. Это обеспечило взлет восточно-азиатских экономик. И акулы капитализма вроде как не замечают, что Китай, Вьетнам или Сингапур не во всем совпадают с западным пониманием демократии.

У нас все спутано. Есть инновационные университеты, факультеты, центры, предприятия и прочее, что, по существу, абсурд. Могут быть только инновационные механизмы, которые являются основой деятельности любых предприятий.

Реальный инновационный процесс идет внутри конструкторских бюро, многие из которых за последние 20 лет были уничтожены. На самом деле именно они были в нашей стране настоящими инновационными центрами. Посмотрите на те научно-технические фирмы, которые сегодня успешно работают на рынке. В их составе или в кооперации есть КБ и опытные производства.

- Хотите сказать, что организация

НИОКР в СССР и России не сильно различается?

- Да. Это стандартный регламент, независимо от места на Земле и политического строя. И отменять или изменять этот регламент было бы преступлением.

Обратите внимания на такие предприятия, как НИИ `Электроприбор` или ЦКБ `Рубин`, Тульское ПКБ, РСК `МиГ`, и другие - это, прежде всего, классические КБ. Могло бы быть гораздо больше, но множество других КБ было разрушено с середины 1980-х до середины 1990-х годов. За эти годы число КБ в стране уменьшилось в 3-4 раза, а количество НИИ увеличилось почти в 2 раза. Это ненормально.

- Вопрос в том, насколько закономерно это было?

- Могу сказать так: государственные организации сегодня живут в реальных рыночных условиях. Так, в бюджете нашего предприятия 10% составляют инвестиции государства на выполнение перспективного тематического плана. Остальные 90% мы зарабатываем, прежде всего - по контрактам с российскими заказчиками.

- Давайте вернемся к главному вопросу: что делать с наукой?

- Достойно поддерживать и развивать, не давая в обиду. В цивилизованных обществах на это тратят 6-7% бюджета страны. Помимо финансовых механизмов, есть еще один очень болезненный - интеграция науки. Многие говорят об интеграции академической и вузовской науки. Им следует интегрироваться не только между собой, но и с ведущими КБ. Наука и образование могут быть востребованы только рынком, ориентированным на отечественную промышленность.

- Какую же инновационную систему мы на сегодня имеем в России?

- Тонкий слой предприятий, где действует реальный инновационный механизм. Весьма громоздкую систему инновационных центров и фондов, которые `реализуют` инновационную политику государства, а настоящие инновационные механизмы реализуют только на отдельных предприятиях. Пересечения, конечно, случаются, но это не носит системного характера.