В последние недели не утихают дискуссии, каким быть офисам московских компаний, прописывающихся на берегах Невы: москвичи привыкли к небоскребам. Они и в Петербурге хотят строить дома-башни.

Почему в Москве обожают башенную архитектуру? Президент корпорации Mirax Group, которая возводит в столице самый высокий небоскреб, Сергей Полонский назвал две причины: земля дорогая и вместе с офисом или квартирой строители продают еще и вид из окна на город. Очевидно, что такой вид на Петербург - одну из жемчужин в ожерелье исторических городов Северной Европы - стоит дорого.

Заказчики небоскребов в Петербурге завербовали себе в союзники немало городских чиновников. Их поддерживают и руководители крупных строительных компаний, имеющих опыт в возведении домов-башен. Сторонники таких мегапроектов обещают их гармонично вписать в облик города и даже обеспечить прорыв в архитектуре Петербурга.

Доводы оппозиции разнообразнее. Часть демократической общественности восприняла высотки едва ли не как порождение тоталитарного режима. К той же группе можно причислить и тех экономистов, которые не видят целесообразности в строительстве небоскребов в северной столице. Поэтому незачем, мол, петербуржцам навязывать чисто `политические решения`.

Ряд архитекторов-профессионалов считает, что московский модерн нарушает классический архитектурный облик града Петра. Юристы напоминают про градостроительный регламент Петербурга, который ограничивает высоту зданий в центре города. И наконец, часть экспертов в сфере строительства полагает, что технологий, которые гарантируют безопасность небоскребов в условиях Петербурга, нет. Зато есть примеры высотных домов, которые едва не разделили судьбу Пизанской башни...

Словом, дискуссия носит принципиальный характер. С одной стороны - благие намерения помочь городу на Неве преодолеть консерватизм в пространственном планировании и освоить новые горизонты с привлечением живых классиков мировой архитектуры - таких, как Эрик Мосс, Фостер и ван Эгераат, Циммерманн и Либескинд. С другой - призывы тщательно взвешивать решения.

В связи с этим уместно вспомнить столичный опыт. Руководитель службы градостроительного кадастра Москвы Сергей Мельниченко на одном из совещаний в Петербурге заметил: мэр Юрий Лужков недавно вынужден был признать, что самые дорогие ошибки для мегаполиса - градостроительные. За них иногда приходится рассчитываться спустя многие годы.

Пока Россия была закрытой страной, за рубежом мало кого волновало, как выглядят гостиницы `Интурист` и `Россия`. Но когда Кремль внесли в Список памятников мирового зодчества ЮНЕСКО и выделили из международных фондов средства на сохранение его исторического облика, ситуация изменилась.

В ЮНЕСКО долго вели переговоры по поводу судьбы зданий, уродующих панораму Кремля. В конце концов терпение ЮНЕСКО иссякло - и Кремль лишили международного пайка. Встала дилемма: спорные объекты снести, или закрывать образовавшиеся финансовые бреши из федерального бюджета. В Москве быстро подсчитали, что первый вариант несоизмеримо дешевле. После этого ЮНЕСКО вновь начала выплачивать транши для сохранения Кремля.

Мэрию Москвы постоянно донимают предложениями о суперновостройках. Так, недавно одна из звезд на олимпе отечественной эстрады захотела построить свою звукозаписывающую студию на Воробьевых горах. Появились и влиятельные покровители проекта на федеральном уровне. В мэрии им ответили: против студии не возражаем, но, пожалуйста, отмените 4 постановления правительства Москвы и 2 городских закона. За такой труд просители взяться не захотели.

В историческом центре под давлением очередных олигархов сейчас много чего можно построить. Но как бы не пришлось эти новоявленные шедевры потом ликвидировать. Влияние олигархов преходяще, а настоящие памятники архитектуры - на века!