Издательский холдинг RIAL-Pronto
          Деловая газета
          Северо-Запада России

          Издается в Санкт-Петербурге
          с 1994 года
Деловая карта России

 контакты
 архив

ЕГЭ - великое перераспределение невидимых финансовых потоков - ЭиВ N 3 (490)
ОБРАЗОВАНИЕ
ЕГЭ - великое перераспределение невидимых финансовых потоков
No. 3 (490) 26.01.2004
Лариса СИДОРИНА
Эксперимент под названием `Единый государственный экзамен`, продолжающийся в стране уже пять лет, добрался и до нас - 42 тысячи петербургских выпускников этого года будут сдавать ЕГЭ по русскому языку. Две основные причины выдвигают сторонники единого госэкзамена в качестве определяющих: положительный мировой опыт и предоставление равных прав для получения высшего образования выпускникам школ из разных регионов России. Есть еще третья причина, о которой чиновники рангом пониже говорят при выключенном диктофоне, а рангом повыше - патетично и с трибун, - это борьба с коррупцией, которая, по их мнению, процветает в высших учебных заведениях. (Право, смешно: как будто только там!..) Механизм и процедура проведения ЕГЭ еще до конца не отработаны, очень многие школы (как и РОНО), не располагают полной и подробной информацией. Впрочем, на то он и эксперимент. Но сдавать экзамен все равно придется, поэтому активную работу по подготовке ведут сегодня все: и чиновники, и школьные педагоги, и будущие выпускники, и родители. По не подтвержденной пока информации, на 27 января назначено специальное заседание правительства Петербурга, посвященное этой проблеме.
Сергей БОГДАНОВ, профессор, доктор филологических наук, декан филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета:

`Единый государственный экзамен нужен, но...`

- Сергей Игоревич, каково ваше отношение к самой идее единого государственного экзамена по русскому языку, который ожидает в этом году выпускников петербургских средних школ?

- Вы знаете, у меня разное отношение к самой идее и к тому, что ждет в этом году выпускников. Сама идея, как, впрочем, большинство идей, не бессмысленна, и мое отношение к ней однозначно позитивное. Есть положительный мировой опыт единых госэкзаменов, и, вероятно, при нормальной организации это решит целый ряд вопросов. Поэтому мы выступаем за введение единого государственного экзамена.

С другой стороны - дело это очень серьезное, а потому готовиться к нему надо основательно и неспешно. У меня создается впечатление, что введение единого госэкзамена осуществляется несколько торопливо. Конечно, нужно проводить этот эксперимент. Но, подчеркиваю, пока надо рассматривать ЕГЭ как эксперимент, результаты которого следует тщательно изучить и обсудить на всех уровнях.

Мне кажется, что самое сложное - организовать тесты по русскому языку и литературе. Вузы, практикующие прием студентов по результатам ЕГЭ или письменной аттестации, совершенно справедливо начинали не с тех предметов, знания по которым у нас традиционно определялись сочинением.

Кроме того, сегодня у нас в стране

70 учебников по русскому языку. В этих 70 учебниках написано очень многое по-разному. И в этой ситуации мы вводим единый государственный экзамен, не имея фактически не то чтобы 2-3, а даже одного (!) единого учебного комплекса по русскому языку.

Поэтому я думаю, что этот эксперимент проходит у нас сейчас все-таки без должной подготовки и начали опять не с того, с чего следовало бы начинать. Безусловно, единые государственные экзамены нужно и должно проводить, и мы готовы в этом помогать. Но я не завидую тем абитуриентам, кто будет в этом году сдавать единый государственный экзамен по русскому языку и литературе и потом с баллами за него претендовать на места в ведущих вузах.

- Будет ли филологический факультет рассматривать документы таких абитуриентов?

- Филологический факультет - это часть университета. Мы будем занимать ту позицию, которую займет университет. Во-вторых, филфак, так же как и весь университет, всегда стремился занять конструктивную позицию и никогда не отказывался участвовать в экспериментах и работать вместе с теми, кто сейчас пытается осуществить реформу нашего образования.

Поэтому мы готовы учитывать результаты единого государственного экзамена, особенно - очень высокие баллы. Но даже высокий балл, полученный выпускником на ЕГЭ по русскому языку, не будет гарантировать очень высокого балла на наших вступительных испытаниях.

При этом сохранение своих собственных испытаний - наша принципиальная позиция. Этого права нас, по-моему, никто пока не лишал, и надеюсь, что мы им будем пользоваться. Хотя бы на те отделения, где большой конкурс. К примеру, мы один раз в три года принимаем семь человек на шведское отделение. Представьте себе, что к нам со всей России приедут 700 человек с одинаковым количеством баллов по ЕГЭ. Что делать в этой ситуации?

Не знаю пока, откажемся ли мы от сочинения. Вполне возможно, что откажемся. Но у нас остаются экзамен по иностранному языку и устный экзамен по литературе и русскому языку.

- Есть ли на филологическом факультете человек, который практически участвовал в разработке вопросов для единого экзамена по русскому языку и отстаивал интерес научной школы? Ведь университет - это еще и научная школа...

- В разработке формата единого государственного экзамена по русскому языку никто из наших сотрудников непосредственного участия не принимал. Надеемся, что в дальнейшем мы сможем активно участвовать в этом процессе.

Сегодня на факультете группа ученых работает над созданием нового учебного комплекса по русскому языку начиная с 5-6 классов и до 10-11-х, который должен войти в разрабатываемый государственный образовательный стандарт. Таким образом мы конструктивно, неспешно, спокойно вносим свой вклад в развитие образовательных программ по русскому языку, а значит, и в дело сущностного обеспечения ЕГЭ.

Я хочу пожелать успеха всем абитуриентам, потому что нам очень нужны талантливые молодые люди. В этом году мы надеемся создать гораздо большие возможности для тех, кто будет участвовать в наших олимпиадах. У талантливых и целеустремленных появляется дополнительный шанс - через олимпиады предполагается зачислить довольно много людей на наш факультет.



Ирина НИКУЛЬСКАЯ, заведующая учебной частью Академической гимназии Санкт-Петербургского университета:

`Мы только приступаем

к эксперименту`

- Причем приступаем неожиданно, поскольку в прошлом году нас уверяли, что в 2004 году нас это не коснется. Официальную информацию о сдаче ЕГЭ муниципальные школы получили в ноябре-декабре.

Особая сложность для нашей гимназии в том, что мы - федеральная школа, и до нас официальные документы не дошли до сих пор. На прошлой неделе, неофициально, благодаря хорошим отношениям с Василеостровским РОНО мы узнали, в какой школе наши дети будут писать ЕГЭ. И все. Никакой официальной информацией о порядке проведения мы не располагаем, все еще ждем каких-либо руководящих документов, приказа.

При отработанной схеме примерно в это время, - конце января - начале февраля, мы уже получали все министерские приказы, все инструкции, все было ясно. В нынешней же ситуации пока у нас нет ничего: ни четкой процедуры приема ЕГЭ, ни того, кто будет его принимать, ни того, кто будет проверять тесты.

К счастью, коллеги из Василеостровского РОНО при составлении общих районных списков учли и выпускников нашей гимназии. По предварительной информации, все наши выпускники попадут в один центр.

Будучи федеральной школой, мы вынуждены самостоятельно решать проблему, где будут сдавать ЕГЭ наши петергофские выпускники (это 51 человек, они обучаются и проживают в интернате). Мы не очень хотим устраивать их в город, поскольку тогда им придется рано вставать перед экзаменом, добираться на электричке до центра сдачи ЕГЭ. Но в Петродворцовом районе организовано всего два центра, а детей из муниципальных школ - под завязку.

При разработке эксперимента федеральные общеобразовательные школы остались в стороне. Что ж, первый блин всегда комом. В будущем и эти проблемы должны быть решены, поскольку федеральные школы, подчиняющиеся министерству, есть не только в нашем городе.



Ольга КУРАТОРОВА, мама ученика 11-го класса:

`Наши дети - заложники объявленной борьбы с коррупцией`

- Мнение по поводу единого государственного экзамена у меня достаточно жесткое, отношение к нему - негативное и вполне обоснованное.

В начале нынешнего учебного года, в сентябре, нас (как, видимо, и родителей учеников других школ) успокоили, что наши дети, выпускники этого года, не попадают под обязательную сдачу ЕГЭ, а потому мы можем готовиться к сдаче экзаменов в прежнем формате. Я, кстати, сама видела документ, это подтверждавший.

Решив, что в этом году особое внимание надо уделять тем предметам, которые дети будут сдавать при поступлении в вуз, мы, как и многие другие родители, выбирали курсы, учебные программы и планировали еженедельную занятость сына.

И когда в конце ноября до школ и до родителей была донесена информация о том, что наши дети тоже сдают ЕГЭ по русскому языку в этом году, то первой реакцией было состояние шока, второй - недобрые слова в адрес Министерства образования, а третьей - попытки действовать. Именно попытки, поскольку возможности что-либо предпринять чиновники нам не предоставили. Совместными усилиями решив проблему с отсутствием пособий (к концу ноября, разумеется, тираж уже был раскуплен теми, кто готовится к сдаче ЕГЭ в будущем году, а новый еще не отпечатан), с изменениями в уже сформировавшейся сетке занятий педагогов, в середине декабря мы начали заниматься.

Это первая фора не в пользу наших детей - потерянный месяц.

Во-вторых, большинство школьных преподавателей сегодня пока только учатся готовить школьников к ЕГЭ, для чего посещают занятия в институте усовершенствования учителей. Возросла нагрузка и на них.

В-третьих, из-за малого времени, которое осталось до ЕГЭ, нам всем пришлось пересматривать сложившуюся рабочую неделю наших детей. Мы, предположим, отказались от занятий немецким языком. И все равно это не уменьшило нагрузки, потому что, кроме дополнительных занятий по ЕГЭ, подошла и очередь подготовительных курсов в вузе, куда наш сын планирует поступать после школы.

В-четвертых, неопределенность года вступления в эксперимент петербургских школ фактически обернулась стрессовой ситуацией и для школьников, и для их родителей. Времени не хватает!.. Девятиклассники, которые уже сейчас готовятся по тем же пособиям, что и мы, чувствуют себя достаточно спокойнее: у них есть время и на проработку нескольких вариантов, и на адаптацию, и на участие в репетициях. Им не будет легче, но у них будут выработаны навыки и приемы, а это многого стоит.

Что в результате? Всю неделю сын, способный и добросовестный, возвращается домой после школы, курсов, занятий, тренировок после девяти часов вечера. Спать ложится далеко за полночь.

Ради чего все это? Хотелось бы ответить, что ради знаний, успешного окончания средней школы и поступления в школу высшую. Но фактически мы и наши дети стали заложниками публично объявленной `борьбы с коррупцией`.



Александра КАПУСТИНА, психолог, заместитель директора по учебно-воспитательной работе:

`Результаты тестов будут зависеть не от знаний`

- В большой степени результаты тестов будут зависеть от психологической подготовленности детей к такой работе, от того, умеют или не умеют они распределять время и концентрировать внимание.

Самая большая проблема - психологическая неготовность детей к такой форме работы, к свободному обращению с такого вида материалами. Тесты как вариант проверки знаний нигде практически в наших школах до этого не использовались. Естественно, они сильно отличаются от привычных сочинений, контрольных и самостоятельных работ. Этим и может быть спровоцировано большое количество ошибок.

Сегодня очевидно, что результат ЕГЭ ставится в зависимость от субъективных факторов: темперамента, способности школьника концентрировать и распределять внимание. Ребенок более темпераментный и быстрый выполнит этот тест либо за отведенное время, либо чуть быстрее, но при этом появятся ошибки, связанные не со знанием собственно предмета, а с особенностями его нервной системы.

И наоборот, ребенок неторопливый чего-то не успеет. И в том и в другом случае мы получим не объективную картину знаний выпускника, а лишь картину его утомляемости (кстати, в силу четырехчасовой продолжительности экзамена, вполне объективную) и уровня его нервно-психического напряжения.

Тестирование, кроме всего прочего, обезличивает, лишает возможности проявить свою индивидуальность. Как гениальное решение задачи невозможно определить по ответу, так и талантливого выпускника не увидеть за крестиками и галочками стандартного теста.

Все экзаменационные испытания, в какой бы форме они ни проводились, - это вопрос не только фортуны, знаний, но и психологической зрелости, умения действовать в стрессовой ситуации. Если у меня есть опыт в чем-либо, то я чувствую себя уже более уверенно. А как быть, если я столкнулся с этим в первый раз в жизни три месяца назад?

Кроме того, внутри самих тестов есть еще одна проблема - корректная формулировка заданий: ведь доступность и однозначность вопроса играют ничуть не меньшую роль при принятии решения, чем знания по предмету.

При столь серьезном уровне единого государственного экзамена (от него практически зависит дальнейшая судьба) ставить вопрос успешности в зависимость от субъективных и случайных факторов не очень корректно.

Если все-таки рассматривать ЕГЭ как неизбежность, то детей надо к нему готовить, начиная с младших классов, чтобы такая форма работы была так же привычна, как, скажем, диктант или сочинение, чтобы ребенок и здесь к моменту `решающего этапа` выработал свой индивидуальный стиль деятельности. В противном случае, я думаю, эксперимент этого года подтвердит мое мнение, мы рискуем не получить объективного результата, реальной оценки уровня знаний выпускников.

Начиная с 3-го класса мы готовим детей к сочинению. Поэтому к выпускному классу школьник чувствует себя в этом виде проверки его знаний уверенно. Но даже на традиционном выпускном сочинении, в силу эмоциональной нагрузки, дети теряются, нервничают. И это при том, что у них есть опыт. Именно благодаря ему они в конце концов собираются с мыслями и выдают результат.

У нас в гимназии есть психологи, есть уроки психологии, и мы, естественно, будем говорить о том, как себя вести, как распределять время при работе с тестом.

Однако меня не покидает ощущение, что ЕГЭ в нынешнем его исполнении - это не проверка приобретенных учеником знаний и навыков, а испытание на стрессоустойчивость: прийти в другую школу, не увидеть ни одного знакомого лица (ни среди соседей по аудитории, ни среди педагогов), не иметь права на исправление даже при заполнении шифров...

Уровень стресса у нынешних выпускников даже оценить невозможно - он колоссальный и выходит за все мыслимые пределы и системы измерений. Мало того, что ЕГЭ надо попытаться сдать, так еще встает вопрос: а что же ты с ним будешь делать, хватит ли тебе баллов, чтобы пройти по конкурсу в вуз.

Чтобы снизить напряженность и уменьшить угрозу здоровью детей, родителям необходимо поверить самим и убедить своих детей: все сдадут ЕГЭ. И, к сожалению, сдадут его хуже, чем фактически знают русский язык. Это аксиома, потому что это эксперимент. Поэтому выпускникам надо готовиться (и тут главные помощники - школьные учителя), а родителям - создавать условия для спокойной подготовки: приобретая пособия, понимая сложность момента, не усугубляя дополнительным прессингом. И нервный срыв, и абсолютное безразличие к происходящему одинаково вредны для не достигшего психологической зрелости человека. ЕГЭ этого не стоит.



Александр КОЛОСКОВ, заместитель директора по учебно-методической работе Академической гимназии Санкт-Петербургского университета, филолог:

`Мы начинаем тратить время

на элементарное натаскивание`

- По большому счету, ЕГЭ проверяет чисто механические навыки учеников. Только технику: насколько хорошо они помнят правила, насколько быстро они могут догадаться. Глубинных знаний языка тест не проверяет. Сочинение критиковали много лет. Но на сегодня, с моей точки зрения, это самая совершенная форма проверки не только знания фактического материала, но и языкового мышления, языковой культуры, наконец - вообще аналитических способностей ученика.

Если говорить о ЕГЭ как о механизме предоставления равных прав выпускникам российских школ при поступлении в вузы, то отношение к этой идее может быть только положительным. В идеале - да, ради этого, наверное, все и затевалось.

Может быть, то, о чем я скажу, прозвучит кощунственно, но, к сожалению, на сегодня есть реальность, с которой Россия не может справиться, - неравный уровень получаемых школьниками страны знаний.

Одно дело - школа, где работают сотрудники университета, и другое дело - школа в глубинке, где один учитель ведет 2-3 предмета, к тому же вынужден содержать домашний скот и вести крестьянское хозяйство, чтобы просто прокормиться. У него нет физической возможности быстро, эффективно знакомиться с методиками, с новыми научными открытиями, потому что техники нет, потому что нагрузка большая...

И введением единого госэкзамена эту проблему не решить. В качестве одного из рычагов предоставления равных возможностей при поступлении в вуз было бы разумнее дифференцировать потоки абитуриентов и ввести отдельные конкурсы для жителей областных центров, крупных городов, научных, культурных центров, для проживающих на периферии, в небольших населенных пунктах. И если говорить именно о создании равных условий - так было бы честнее, наверное.

И предоставление этих равных прав должно закладываться в школе, что позволяло бы выравнять юных граждан России в объеме и качестве получаемого образования.

В Советском Союзе было одно несомненное преимущество - система всеобщего среднего образования. Мне кажется, что правильнее было бы эту систему восстановить. И может быть, прежде подумать о единых государственных образовательных стандартах (которые, кстати, уже разрабатывают), о механизме их соблюдения в разных регионах, а уж потом - о едином госэкзамене.

А ЕГЭ (по крайней мере, то что я видел) - шаг назад в плане проверки знаний. Естественно, все учителя сейчас, поставленные в такие социальные условия, вольно или невольно начинают ориентироваться на эти тесты. Мы начинаем тратить время на элементарное механическое натаскивание учеников, уделяя меньше внимания глубинному изучению предмета. Учебные планы не изменились, поэтому каждый преподаватель выкручивается, как может: кто-то назначает консультации, кто-то занимается в рамках уроков.

В ситуации, когда уровень языковой культуры снижается, мы еще и роняем проверочную планку, меняя ее концепцию и делая выбор в пользу техники, а не языкового мышления. При заполнении теста мышление проявляется в минимальной степени. Предлагаемые для анализа тексты не дают оснований поразмышлять так, как над темами, связанными с классическими литературными произведениями.

Непростая ситуация. Мне кажется, что от введения ЕГЭ отечественная система образования только пострадает. Словом, хотели, как лучше, получилось, как всегда...

Единственное, что, на мой взгляд, спасает ситуацию, - это сохраняющееся право школы оставить по своему усмотрению сочинение или устный экзамен по литературе. Мы, скорее всего, оставим сочинение как самую совершенную форму.



Эксперимент выгоден только чиновникам

Еще ни одна идея в нашей стране не осуществлялась, к сожалению, на все сто. Ни глобальная, ни самая рядовая. Не надо далеко ходить: по информации нескольких опрошенных по телефону директоров школ, они получили комплекты для подготовки к ЕГЭ не на каждого своего ученика (в чем абсолютно уверены в Комитете по образованию администрации Петербурга), а лишь на 20-30% выпускников.

А потому хочется все-таки рассматривать единый государственный экзамен лишь в качестве эксперимента, на основе анализа результатов которого и будут принимать решения на высшем государственном уровне о будущем отечественного образования. Жаль, конечно, что этот эксперимент нельзя провести на приматах или еще на каких-нибудь братьях наших меньших. Вот и приходится страдать обществу: детям, их родителям, учителям, преподавателям высшей школы, науке.

Декларируемые реформаторами от образования цели введения ЕГЭ на деле оборачиваются обратным: борьба с коррупцией - перераспределением финансовых потоков, равные права на получение высшего образования - отсутствием какого-либо права. Создается впечатление, что эксперимент выгоден только государству (а если быть более точным - чиновникам). Решается сразу несколько задач: перераспределяют средства, пропадает необходимость бюджетного финансирования образования, и получается в перспективе легко

управляемое (по причине низкой образованности) общество.

Родительские средства, направляемые ими на обучение детей, будут теперь в значительной степени перенаправлены в школы, на оплату натаскивания перед ЕГЭ - государству тогда и постыдно низкую зарплату учителям не придется повышать, потратит оно эти деньги на что-нибудь `полезное`.

Эксперимент является демонстрацией решимости со стороны государства сделать образование платным, сократив финансирование высшей школы за счет бюджетных средств до минимума и, по сути, лишив таким образом значительную часть населения возможности получить высшее образование. Нас постепенно готовят к этому. В таком случае логично было бы заранее проинформировать общество о расценках.

Но как же быть с талантливыми и одаренными детьми? Кто будет развивать науку, служащую, кстати, и на благо государства?

И совсем уж о грустном: государство получит значительное увеличение количества необходимой рабочей силы, которая `вырастет` в процессе реформированного образования, - грамотной, но не обладающей широким кругозором, владеющей лишь одной-двумя специальностями (а значит - уязвимой и зависимой), способной принимать решения только в режиме `да - нет`, `включить - выключить`. Чем тоньше в обществе прослойка умеющих мыслить и анализировать, владеющих высшим образованием, тем легче этим обществом управлять.

Впрочем, о грустном не будем. Давайте надеяться, что это только эксперимент.
Другие материалы рубрики
ОБРАЗОВАНИЕ
11.02.08Затраты на подготовку кадров растут
11.02.08В `Сколково` подвели итоги
17.09.07Законодательную базу реформы нужно укреплять
17.09.07Магистры должны возвращаться
20.08.0718 российских вузов ждут латышей
20.08.07Они станут первыми
20.08.07`Двухуровневая система образования необходима...`
Новости компаний
«Грузовичкоф» стал победителем премии Customer Experience Awards - 05.12
«Грузовичкоф» завоевал премию РБК Петербург, посвященной выявлению лучших клиентских практик.
«Русал» собирается построить новый глиноземный завод в Ленобласти - 21.07
На производстве будут использованы технологии экологической безопасности, активно применяемые и в мире, и в России. Компания «Русал» реализует несколько значимых инвестиционных проектов, которые требуют существенных капитальных вложений и находятся в разной стадии строительной готовности.
В Петербурге появился первый в России завод по химической девулканизации резиновых изделий - 21.07
Превращать старые резиновые покрышки в каучук химическим способом будут на новом заводе, который открылся в Петербурге, пока он единственный в России.
Обуховский завод начинает производство легких квадрокоптеров - 25.05
Концерн ВКО «Алмаз – Антей» сообщил, что на Обуховском заводе начато серийное производство многофункциональных беспилотных квадрокоптеров. Аппарат способен без подзарядки пролететь до 20 км со скоростью 120 км/ч.
Фармкомпания Solopharm запустила два новых производства за 2 млрд рублей - 25.05
Петербургская фармкомпания Solopharm запустила два новых производственных участка на заводах по выпуску жидких лекарственных форм и БАДов.
На 25% выросли инвестиции резидентов ОЭЗ «Санкт-Петербург» с начала года - 25.05
Объем инвестиций резидентов ОЭЗ «Санкт-Петербург» за 1 квартал 2023 года составил 2,9 млрд рублей, что на 25% больше, чем годом ранее. За аналогичный период 2022 года объем инвестиций резидентов составил 2,3 млрд рублей.
Бывший завод IKEA в Тихвине возобновит работу в июне 2023 года - 23.05
Генеральный директор компании «Лузалес», новый собственник бывшего лесопильного предприятия IKEA в Тихвине Руслан Семенюк заявил, что завод возобновит работу уже в июне 2023 года.
Ссылки, реклама
© Copyright РИАЛ Администратор сайта:
yprokofiev@yandex.ru