- В новом законе оказалось много негативных моментов. Например, совершенно не продумано положение о саморегулируемых организациях. Прежде чем рассматривать вопрос о статусе СРО, надо было внести соответствующие изменения в закон о некоммерческих организациях.

СРО не могут называться те общественные объединения, которые действуют сегодня на рынке банкротства, поскольку они ни по своим учредительным документам, ни по статусу не попадают под то понимание саморегулируемых организаций, которое прописано в законе о банкротстве.

Можно посмотреть на ситуацию с саморегулируемыми организациями и под другим углом зрения. Конституция РФ не предусматривает обязательного членства в каких-либо общественных организациях. И мы, по идее, не можем говорить о том, что деятельность арбитражного управляющего, который имеет статус индивидуального предпринимателя и должен действовать с целью извлечения прибыли и платить налоги, будет регулироваться общественной организацией, в которую он обязан вступить.

Прежде чем говорить о саморегулируемой организации, необходимо обсудить статус арбитражного управляющего. Если это определенная профессиональная деятельность, как у адвокатов, которые обязаны состоять в объединениях, выплачивающих им гонорар, то это одно.

Если это индивидуальный предприниматель, то это другое. За-ставлять его вступать в какую-либо организацию - значит ущемить его права. Особенно если эта общественная организация будет манипулировать им на рынке и определять его гонорар. Считаю, что в конечном итоге эта проблема станет предметом рассмотрения в Конституционном суде.

Если говорить о том, как будет проходить назначение арбитражных управляющих, то, с моей точки зрения, проблематично взаимодействие таких структур, как некоммерческая организация и арбитражный суд.

Судебная власть - отдельная ветвь власти, которая может основываться только на своем видении процесса банкротства, и она должна быть абсолютно независима. По новому закону сейчас все будет зависеть от состава и компетентности суда, который принимает решение о введении процедуры и назначает управляющего. Такое положение, при котором саморегулируемые организации взаимодействуют с судом в части представления кандидатуры арбитражного управляющего, мне кажется, должно быть исключено.

Остались проблемы и с институтом судебных приставов. Теперь пока приставы не вынесли постановление о невозможности взыскания с предприятия - должника его долгов, возбудить процедуру крайне сложно. Законодатели считают, что это положительная норма.

На мой же взгляд, после того как по предприятию прошлись с пристрастием судебные приставы, говорить о том, что в отношении должника может проводиться какая-то процедура восстановления платежеспособности, сложно. Все более или менее ликвидное имущество служба приставов реализует. Но даже если что-то и останется, то технологический цикл предприятия будет нарушен и восстановить производство в полном объеме не получится.

Безусловно, должны быть определены критерии и для службы судебных приставов. Например, хорошо бы обозначить, что нельзя производить исполнительные действия в отношении имущества, которое составляет основные фонды предприятия. Ведь если приставы опишут компьютеры бухгалтерии или службы имущества, то в дальнейшем и самому управляющему будет трудно судить о реальной картине дел, которая существует на предприятии.

Положения закона о банкротстве, которые говорят об увеличении порога банкротства с 500 до 1000 МРОТ, на мой взгляд, особой погоды не делают, так как для предприятия это сопоставимые цифры. В основном по порогу в 500 МРОТ заявлений о признании должника банкротом не так уж и много, если, конечно, мы говорим о крупных предприятиях, которые вызывают определенный интерес у инвесторов, или если не стоит вопрос об их окончательной ликвидации.

В законодательстве многих стран предусмотрено, что руководитель предприятия сам обязан объявить себя банкротом, если он не в состоянии в течение нескольких месяцев погасить задолженность перед своими работниками. Там существуют фонды, в которые на протяжении деятельности предприятия постоянно отчисляются определенные суммы, и при возбуждении против предприятия процедуры несостоятельности управляющий использует эти фонды для расчета с сотрудниками.

В нашем законодательстве не предусмотрено обязательное создание таких фондов, и поэтому работники в случае ликвидации предприятия могут надеяться только на то, что имущества должника хватит на погашение долгов по зарплате. Странно, что это не определено и в новом законе.